У Романовой давно уже ничего не сжималось внутри. Опыт не располагал. Но те фибры души, которые еще не окончательно атрофировались, сейчас агонизировали и дергались в попытках достучаться до своей носительницы. Носительница молчала и не знала, что делать дальше. Не очень типичное для Таши состояние, но что поделать – мир действительно чуточку раскололся, и она осталась без… Команды? Капитана? Всего вместе. Не впервые, но по-прежнему неприятно.
Хелликарриер опускался с неба, Романова, приложив руку козырьком к лицу, наблюдала за его массивной тенью и молчала. Новости были безрадостными, хелликарриер был как грозовая туча, и Хилл, вышедшая из него – тоже. Вот-вот долбанет разрядом кого-то, кто слишком высунулся.
Наташа её понимала. Непросто пережевать такое обидное поражение.
Она даже не знала, кому больше сочувствовать – уязвленному кэпу, ратовавшему за свои, безусловно светлые, но в нынешних временах немного странные идеалы, или Марии, на чью голову наверняка опустилась не только кара господня в виде недовольства правительства, но еще и тысяча неприятных, зудящих мелочей, с каждой из которой надо разобраться. Оставалось только порадоваться, что ты, Романова, не руководитель.
Хилл приблизилась к ней, от неё веяло холодом и усталостью. Позади маячил немного побитый агент, а совсем сзади, с трапа, кого-то выносили на носилках. В супергеройском мире всегда всё так, немного через задницу, сначала все дружат, а потом в какой-то момент расфыркиваются и разбегаются,  и готовы драть друг другу глотки. А страдают обычные люди. Романова кивком отозвала офицера, в штабе его присутствие было необязательным, и Таша была выше по званию. Сейчас Марии вряд ли нужен конвой из чужих ушей, и так несладко. Романова уловила в её глазах искру тревоги.
- Непростые времена настали, мэм. – она хотела усмехнуться, но не очень-то получилось, скорее это было похоже на кривой оскал. Радоваться действительно нечему, сторона ЩИТа потерпела оглушительное поражение, сам капитан Америка ушел в подполье, и с его-то харизмой и верой в свои убеждения перетянуть в свой лагерь большое количество последователей – не проблема.
Соответственно, больше не было ЩИТа и Мстителей, готовых защищать простых людей от разнообразных неприятностей, иногда даже совместно. Был ЩИТ, было два лагеря супергероев, каждый из которых наверняка будет называть себя Мстителями и обиженно тыкать в других, обвиняя их в предательстве и плагиате, перетягивать на себя одеяло и постепенно забывать про простых людей.
Стив был неправ.
- Боевой дух не очень. Все любили Роджерса, он умеет расположить к себе людей. Я не уверена, что какая-то часть агентов с большим удовольствием будет его ловить. Профайлерам стоит проверить личный состав на лояльность. – задумчиво произнесла Наташа. Коридоры перед директором пустели, как по мановению ока, агенты старались не смотреть той в глаза и вообще, скрыться побыстрее. Дел навалом. Мария чеканила каждый шаг, смотрела вперед себя, и очень странно, что от её взгляда стены не плавились. Даже Таше было слегка не по себе, находясь в центре бури.
Они достигли одного из тренировочных залов. При виде директора и Таши все, кто занимался повышением культуры своего тела, быстро вспомнил про другие дела, и они остались вдвоем.
- Я так понимаю, что наша команда теперь распущена. Не могу сказать, что я поддерживаю это решение, и… Стив был хорошим командиром, справедливым и честным, но стратег из него так себе. Я всё еще считаю себя Мстителем и сильно расстроена, что он покинул нас. – произнесла Романова. Она остановилась на краю мата, словно не решаясь переступить черту.
- Хотя что я говорю? Расстроена? Я чертовски зла оттого, что Стив так поступил. Его аргументы имеют свою ценность… ценность двадцатого века. – жестко продолжила она. Слова давались не то чтоб легко, и может это не совсем то, что хочет услышать Хилл, но Таша уже лет так пятьдесят имела право выражать собственное мнение. – Не то чтоб это плохо, но такими темпами он быстро загонит себя в тюрьму. Как он… как ему вообще это в голову-то пришло?!
Она сжала кулаки и посмотрела на своего директора. Здесь, где не было чужих лиц и глаз, она могла себе позволить выпустить в этот взгляд всю свою нынешнюю беспомощность.
- Я не понимаю, что делать дальше, Мария. – призналась она. – Мои команды рушились уже тысячу раз, и каждый раз я не знаю, что делать. Есть, пить, спать, ловить преступников или шпионить – это часть жизни для нас. Но точно такой же частью нашей жизни был капитан Америка, а теперь он нас предал, при этом будучи уверенным в том, что это мы предали его. Как так получается?
Она некрасиво закусила губу и сделала шаг вперед. Мат беззвучно прогнулся под ботинком. Черные стены зала излучали похоронное уныние, давили со всех сторон. Зеркало, висящее напротив, отражало нестареющее лицо с синими тенями вокруг глаз. Мария выглядела не лучше.
Романова оглянулась на Хилл и протянула той ленту, сдернутую с ближайшего снаряда.
- Оберни ладони. Нам еще показываться перед президентом. Что сказало правительство?
Она тщательно, виток за витком, обматывала кисти рук тренировочным бинтом, отвлекалась на методичность занятия, старалась выбросить из головы Стива и его поступок. Получалось плохо.

Романова сбросила ботинки. На теплом упругом покрытии ринга удобнее было босиком. Дождалась, пока Мария приготовится. Дернула желваком и вслед за директором залезла внутрь. Их диалог сжался до размеров мягкого прямоугольника, огражденного резиновыми канатами.
- Не самая лучшая перспектива. – согласилась она. – Стражи - полная хрень.
Она переступила с ноги на ногу и встала в стандартную стойку. Директору нужно было сбросить пар, Таша кивком предложила ей начинать. Мария была неслабым бойцом, и нечастые спарринги приносили моральное удовлетворение обеим женщинам.
Романова отразила нижний выпад и приняла на предплечье хук. Она не старалась замедлиться или нивелировать свои преимущества перед обычным человеком, потому что ЩИТ такая штука, не знаешь, в какое супердерьмо вляпаешься завтра, стоит быть готовым к чему угодно. Сама Мария не простила бы форы или послабления из жалости, так что Романова могла расслабиться. Она двумя пальцами схватила директорский кулак, чуть провернула и потянула на себя, оказываясь за спиной Марии и поддавая ей по лопаткам.
- Левый хук всегда непривычней.
Короткие реплики и хмыканья немного разряжали бурное напряжение дня. Собственно, для этого эти залы и были придуманы, во всяком случае, Таша так считала уже давно. Тренировать новичков ей и в голову не приходило, а вот сбросить напряжение, расслабиться, немного подрихтовать лицо тому, кто вчера испортил твой рапорт – это пожалуйста. До серьезных травм, конечно, никто старался не доводить, но вот пара синяков и подлая подножка иногда просто творили чудеса с настроением.
Да, даже такие монстры, как Наташа, иногда имели плохое настроение. Некоторые агенты, получив определенный уровень допуска, очень удивлялись этому факту. Романова уже давно поняла, что даже в ЩИТ считается чем-то вроде динозавра юрского периода, еще и с красной звездой на будёновке.
Мария бьет с усталой отчужденностью, Наташа перехватывает удары. Зал полнится гулким эхом и терпким запахом пота.
- Тяжело обвинять того, кто слегка поехал на почве стереотипов, вдалбливаемых ему с детства. В то время в пропаганде работали настоящие гении. – Романова чуть ностальгически вздохнула. В «то» время она только-только начинала свою работу, еще юный, неоперившийся агент, свято веривший своей стороне, мастерам своей пропаганды, она натворила тогда кучу дел, которые расхлебывать приходится до сих пор. Впрочем, озарение пришло довольно быстро. Роджерса, судя по всему, слишком быстро заморозили, он не успел разочароваться, и даже сейчас, внешне почерствев, внутри остался тем самым верным старой доброй Америке солдатом.
Очень опасным, очень сильным суперсолдатом.
Романова кусала губы и хмурилась. Стив ей нравился, он был честным, искренним, прямолинейным, но не глупым, совсем нет. Она бы хотела поговорить с ним с глазу на глаз, убедиться, что никто им не манипулирует, что его решение – хоть бы с её точки зрения и ошибочное, - принял он сам. Что никто не стоит сзади и не дергает за ниточки. Дергать за ниточки Капитана Америки было очень чревато, но сулило многие блага. Наташа многое повидала, и всегда подозревала всё самое плохое.
Но сейчас, после своего бегства и нападения на агентов, он будет воспринимать в ней только врага, агента организации, которая подписывает ордер на его арест. В том, что он в скором времени будет напечатан, сомневаться не приходится. Правительство дало понять, что недовольно, Мария дает понять, что чертовски недовольна. У них нет выбора.
Романова напряженно думала. Куда подастся Стив? Поднимется ли у неё рука задержать его, если она его найдет? Положа руку на сердце, совершенно не хотелось переступать ему дорогу и вынюхивать его следы. Наташа бы предпочла, чтобы этим занялся кто-нибудь другой.
- Советский захват. – сухо комментирует она, подбрасывая себя в воздух. Ноги обвивают мускулистое тело Марии, инерция работает за Ташу, бросая противницу вниз, поближе познакомиться с матами, а Романова изворачивается и приземляется назад на четыре лапы подобно чертовой кошке и разворачивается, ставя подножку.
Что будет делать старый козел Фьюри? Чью сторону поддержит? С каждой минутой раздумий ситуация нравилась Наталье все меньше. Нужно поднять агентурную сеть, постоянно выяснять, кто где и кого, слушать, подмечать, разведывать и шпионить. Не то чтоб такой образ жизни Романовой не нравился, да и записывать разговоры своих друзей она давно привыкла… но всё равно сегодняшний день выглядел как-то безрадостно.
Романова бьет почти нежно, Мария прекрасно держит удар, Романова не натягивает маску вежливости и постоянно хмурится. Хреновый день.
- Надо будет попытаться связаться с одной из шавок одноглазого черта. –наконец произносит она. – Мне кажется, он будет играть не по правилам и возможно не на нашей стороне.
Мария вряд ли расскажет ей, держит ли Фьюри с ней связь. Возможно, эта ветка совершенно тупиковая, может быть он лежит у бассейна на одном из курортов Бангкока, и смуглый красивый транвестит делает ему массаж стоп. А возможно, уже вышел на связь с Роджерсом и выдает ему вооружение для самозащиты. Твою мать.
Романова убирает прилипшие ко лбу потемневшие волосы и останавливается на несколько секунд.
- Я не знаю, черт побери, что будут делать остальные Мстители. Не знаю, что будет делать Стив, какие силы призовёт в свою поддержку. Люди очень любят громкие слова про свободу, равенство и всё такое. И очень не любят выбирать меньшее из зол. А нам другого и не остаётся.

- Нарушает. – согласилась Романова. – А скажи мне, Мария, кто из нас его не нарушает? Мне перечислить только за сегодня?
Она увернулась, поставила блок, атаковала. Занятным, наверное, зрелищем был со стороны их спарринг, только оценить некому. Думалось так на удивление хорошо, Наташа вдруг почувствовала, что тяжесть сегодняшнего утра чуть отступила. В голову вдруг пришла забавная мысль о том, что если бы все деловые разговоры проходили в такой же обстановке, то в качестве директоров давно бы перестали назначать немощных идиотов. Хотя здравость мышления не всегда идет рука об руку с здоровым телом...
А вот Хилл не то чтоб легчало. Она всегда следовала правилам, эта Хилл, и наверняка ненавидела Фьюри, который чхать на них хотел. Они оба по-своему были невероятно эффективны, интересно, что сделал бы старый лис, окажись на её месте? Романова усмехнулась, представив, какую бы кампанию он развернул против правительства. Или у него наконец бы выросли мозги? Пожалуй, нет.
Романова практически на сто процентов была уверена, что тот выйдет с ней на связь. Старикан прекрасно знал её, её характер и всё то, за что её называли тройной дрянью. Хотя может быть и не выйдет, если она прилюдно скажет, что поддерживает новый закон.
Мысли снова закрутились вокруг Роджерса. Согласится ли он с ней встретиться? Удастся ли его уговорить смягчить свою позицию? Вряд ли. Время покажет, но Вдове почему-то казалось, что разлом будет только усиливаться. Между двумя лагерями ширится бездна и никто не в силах – и главное, ни у кого нет желания, - это исправить.
Хилл обманчиво замедлилась, потом стремительно атаковала – как кобра из-за угла, Романова видела в её глазах хищный блеск охотника, оставалось только не хотеть знать, о чём та думала в это мгновение, и схватила шпионку за горло. Таша оценила скорость и силу – видимо, директор была прилично зла.
- А что в противном случае? Казнь на месте? – прохрипела она, пытаясь оторвать пальцы Марии, ставшие словно железными. Что бы там не говорили про КГБ и биоусовершенствования Таши, она не была человеком из стали, и много кто мог её... ну не победить, но как минимум вырубить. Мария иногда могла.
Она попыталась вырваться с помощью польского хвата, разозлилась, оттолкнула Хилл ногами и обвилась коленями вокруг её рук, пытаясь содрать их с себя. На мгновение показалось, что Мария действительно обвиняет Ташу в предательстве. Таша этого не любила, хотя повторялось это с завидной регулярностью.
- Что ты от меня хочешь? – спросила она, когда хватка ослабела. Намеки Хилл сложно было не прочитать, о лояльности спрашивают только тогда, когда впоследствии требуется проверка оной. Наташа выдохнула и остановилась первой, подняв обе ладони вверх. Настроение директора ей не очень нравилась, впрочем, оно наверняка не нравилось всем, включая самого директора. И вряд ли оно станет лучше в ближайшие... дни? Недели? Годы?
Это похоже на гражданскую войну. Один народ, ранее бывший целым – ну да, постоянно задирающим друг друга целым, как и полагается братьям по несчастью, - скоро начнет охотиться друг на друга. Романовой было не привыкать выслеживать друзей, но нельзя было сказать, что она это особо любила.
Она взяла чистое полотенце и вытерла лицо.
В любом случае, непоправимые ошибки лучше оставлять в прошлом.
- Убивать я его не буду, не проси. – Романова не стала уточнять, кого, это и так было почти понятно. Почти. Убивать она не хотела никого.

Мария, конечно, немного лукавила. Но не очень сильно. Во всяком случае, она была одним из самых принципиальных людей изо всех, кого знала Таша, и именно поэтому они работали вместе уже довольно долго. Такие люди, как Мария, вызывали у Наташи уважение. После безголового  После безголового Ника, который был хитрым чертом, но всегда себе на уме, по-солдатски прямолинейное коварство Хилл было очень понятным... и приятным. Пожалуй, Наташе нравилось быть под её руководством. Как и любой руководитель, она порой выдавала приказы, которые вдове не нравились, и громко ругалась, когда вдова отказывалась их выполнять. Но это всё было как-то душевно. С уважением. А вот с Фьюри всегда нужно было держать ухо востро, хотя уж он служебную субординацию соблюдал не всегда и был не таким уж типичным командиром. Может, поэтому и живой до сих пор, мудак одноглазый. И не только живой, а еще и обладает большой властью.
Романова подозревала, что часть агентов ЩИТа были лояльны не только к Хилл, и до сих пор считали своим начальником Фьюри. Не из зеленых, нет, опытные бойцы. И поэтому вычислить их было сложно. Но рано или поздно они ошибутся и раскроют себя.
Она скомкала полотенце и бросила его на пол. На ум приходили неприятные мысли и ассоциации, но Наташа заставила себя думать поверхностно. Просто полотенце. Просто пол. Виски сдавливала усталость. Зря говорят, что суперсолдаты не устают. Она не запыхалась после схватки, но сегодняшний день мог утомить даже бесмертного. Кстати о них, не хотелось бы, чтобы кто-то вмешался в конфликт. Романова и предположить не могла, как сейчас распределятся силы.
Мария выглядела паршиво, но уже не так жутко, как в самом начале. Вместе с потом уходила раздражительность, спарринги всегда ставят мозги на место, даже таким, как Романова. Она и сама успела обдумать, прокрутить в голове все возможности, ситуации, выходы и не-выходы.
- Убивать кого либо сейчас – не выход. – отозвалась она эхом на свои мысли. ЩИТу сейчас не стоило марать руки. Отнимет популярности... да и вообще, паршивое это дело.
Но кивнула. Потому что знала, что Хилл на самом деле другая.
Смерть действительно ничего не решит. Те смерти, которые что-то решали, уже свершились, и теперь все за них будут расплачиваться. И будет больно. Живые не позавидуют мертвым, конечно... хотя как посмотреть.
В относительном молчании они вышли из зала. Напряжение не спало, но стало градусом меньше и окрашивало коридоры, в которых они шли, в мрачно-пустынный цвет – как и по пути сюда.
- А тебе хотелось бы? Убрать кого-то?
Романова бросила на Марию короткий взгляд вполоборота. Вокруг них снова было пусто, агенты старательно расходились по своим делам, но наверняка в этом здании сейчас мало кто понимал, что делать дальше. Если даже у директора с этим были проблемы.
Она распахнула дверь машины и села на водительское сиденье. Машина была напичкана разнообразными последними словами техники, к её усовершенствованию наверняка приложил руку Старк лично – он любил такие железяки, любил преобразовывать их в нечто, превосходящее интеллектом девяносто процентов мирного населения планеты.
Быстрая езда тоже немного успокаивала. Хотя в решении логисьтической задачи на дорогах ничего сложного для Романовой ужен давно не было. Обгоняй, подрезай, дави на газ. Всё просто.
Через несколько минут пути Наташа, не отрывая взгляда от дороги, протянула руку к бардачку, и, пошуровав в глубине, достала бутылку водки и протянула её Хилл.
- Сегодня будет очень кстати. Извини, что не охлажденная.
Откуда эта бутылка в директорской машине, Романова предпочла умолчать. Она все-таки была русской.