Почти две недели назад, в тот самый момент, когда Романова села рядом с ней в одном из кабинетов медотсека, просто присела на кушетку, положив меж ними одну крохотную капсулу, Хилл не задумывалась о том, как все будет потом. Мария, бесспорно, рассчитывала на удачу в какой-то мере, раз решила пойти на этот эксперимент и испытать на прочность собственную шкуру и сознание, но она не стремилась к суперсиле, суперреакции, все это ей было не нужно, единственное, чего хотела женщина - разрешения повисшего над ней знака вопроса. У Хилл оказалось слишком маловато силенок для того, чтобы обойтись собственными ресурсами, выкарабкаться из ямы, в которую ее загнала та чертова встреча с Хищником-Икс на крыше, да и не только она, многие из решений, которые приходилось принимать Марии, били по ней, будто под кожу загоняли чертовы ржавые гвозди, и это было обязательно, непременно, нужно - носить их все с собой. В себе.
Ее жизнь, стабильная последнее время, с составляющими, стабильно вносящими определенную долю нагрузки и хаоса, в какой-то момент просто стала не то чтобы убыточной, а предельно убыточной, Хилл жила критично на износ, и пребывая в этом состоянии, она совершенно не могла представить, что будет дальше. Как она будет функционировать с сывороткой, когда изменятся ее возможности, и даже - самую малость - отражение в зеркале.
Это было предельно странно и неестественно, но весь пройденный путь, кривая, полная трещин и выбоин дорога привела ее к чему-то удивительному.. Мария не могла отмахнуться от ощущения физического здоровья, силы, скорости, прояснившихся мыслей, и это было истолковано верно, единственным способом - она стала на шаг ближе к лучшему человеку. Совершенному человеку, ступившему на более высокую степень развития - как минимум от себя вчерашнего.
Боли ушли, слабость, головокружение - пока что Хилл наблюдала от сыворотки одни лишь плюсы, но вместе с этим облегчением, она осознавала теперь еще бОльшую ответственность за свои решения, за то, как именно применит себя, новую себя в этом мире, по-прежнему нуждающемся в простых хороших людях, способных навести порядок. Оказать помощь. Она определенно приписывала себя к их числу, желание поддерживать порядок и охранять закон - не правительство! - а именно закон, по-прежнему было в Хилл крепко.
И уж тем более директор не думала о том, что ей придется пройти регистрацию. Когда ее попросили назначить время, Хилл отмахнулась, отведя под это первое попавшееся в ежедневнике "окно". И вот теперь напротив нее стоял Старк, с теми самыми бумагами, на которых нужно расписаться, чтобы ее занесли в тот самый общий список.
Ощущение было двойственное. Она приветственно улыбнулась Старку, видеть его было приятно, и, пожалуй, хорошо, что с папкой документов пришел он, а не кто-то другой вынуждал ее оставить на бланках подписи. Она не заметила, как так произошло, почему ее сознание оцифровывает регистрацию, как что-то унизительное. Впрочем, это было неотвратимо, а, значит, окрас эмоций совершенно теряет всякое значение.
- Теперь-то точно быстрее, - хмыкнула Мария, она была немного благодарна ему за юмор, тягостную процедуру надо было чем-то разбавить. Хилл присела на уголок стола, сжав бионическими пальцами шариковую ручку, глядя на пока не раскрытую папку. Хилл знала этот документ наизусть, его параграфы, пункты, до последней запятой, однако теперь будто видела впервые. Никогда прежде Акт не касался в такой мере ее, никогда. - Знаешь, мне в школьные времена нравилась кельтская мифология. Как насчет Морриган? - на самом деле Хилл действительно размышляла о псевдониме, но только в шутку. Если кому-то и поздновато надевать маску - то это точно ей.
Мария и забыла о том вопросе, который задала ему. Тогда, в больничной палате, вопрос был тихий и болезненный, как и сама Хилл, он ударился в спину Старку и потонул в воздухе, без ответа, даже без ответного взгляда. Мария не рассчитывала на ответ, тем более учитывая, что вопрос был специфический, а душа - штука хрупкая, и лезть в нее огрубевшими солдатскими руками - дело неблагодарное, да и в целом не нужное... Ответ Старка сейчас вырвал ее из размышлений.
- Было, - Старк оставил вопрос без ответа, будто сомневался, а ведь ответ был настолько явным. - А если у тебя имеются сомнения - просто поставь рядом себя-тогда, и себя-сейчас, - по лицу Марии скользнула тень улыбки. Ответ был очевиден. Это был первозданный природный механизм, естественный отбор, который он прошел, прошел с пользой для себя, да и для окружающего мира. Мария надеялась, что тоже прошла. Тоже с пользой. Но вспоминая первые дни после трагедии, до сих пор содрогалась. Она тяжело переносила собственную ущербность.
Мария взяла в руки наконец папку, зависла над бумагами, с занесенной ручкой, так и не осмелившись коснуться наконечником бумаги, отмечая первое из согласий. Читать документ смысла не было, просто расписаться, и все, но Хилл дала волю слабости и тянула время, будто смакуя собственные сомнения. Такие бессмысленные, безрезультатные, но принадлежащие ей, не Марии-директору, но Марии-человеку.
- Я не хочу это делать, - призналась Хилл, отчетливо произнеся каждое слово, удивляясь тому, как смело и уверенно звучит ее голос. Захлопнула папку и опустила себе на колени, но дальше не убрала - подписывать все равно придется. - И ты не хотел, - она смотрела на Старка, вглядывалась остро, она помнила их разговоры, ощущение неуютности, нежелания находиться в этом кабинете - ими несло от Тони за версту. Теперь этого не было, но почему все стало иначе, почему изначально было так - Хилл не знала. Она не менялась и не изменяла себе, причина, видимо, была в другом. - Зачем ты согласился на все это, Старк? Твоя поддержка была удобной, выгодной, неожиданной. Откровенно говоря, я ждала, что ты сорвешься, со дня на день. А ты не сорвался. Подставил себя под удар, в который раз, а ведь это не принесло тебе ничего, ты ведь знал, что так будет, все знали.
"Шрапнели оказалось мало, и ты попробовал добить себя сам?"[AVA]http://forumstatic.ru/files/0015/a8/18/98176.png[/AVA][NIC]Maria Hill[/NIC]