Удары ключом по голове от жизни, причем разводным, однозначно положительно сказывались на Роджерсе. Прошло чуть больше недели с тех пор, как он перестал видеть главного врага в структуре условно союзной шпионской организации, и, что было еще бОльшим прогрессом - пресловутый пугающий и отталкивающий враг внутри тех, кого он считал друзьями. Сейчас воздвигнутая на время гражданской войны стена уменьшилась в размерах  —  до небольшого заборчика, через который можно перемахнуть, не глядя. Стив не торопился перемахивать, стоял у этой хлипкой преграды и смотрел, как все постепенно пытается стать на свои места. Сквозь скрип, боль и зубовный скрежет, но ведь пытается!..
Бывать в башне Мстителей тоже стало почти нормально. Забытая на долгие месяцы привычка вернулась, будто и не уходила никуда, хотя каждый раз, когда Роджерс бывал в этом здании, когда-то бывшем ему и соратником самым уютным и безопасным домом, его посещало неприятное ощущение скребущих на душе кошек. Правда, от него очень быстро избавляла работа: Роджерс являлся туда не просто так, они только начали подбираться поближе к скруллам и изучать этих странных тварей. Нужно было отыскать какой-то способ вычислять их, это бы мигом вывело их к победе в этом непростом противостоянии… Но детектора пока что не было, и даже такие великие умы, как Старк, Рид и Пим пока что не могли справиться с несложной, казалось бы, на первый и не слишком продвинутый взгляд человека из прошлого столетия.
Роджерс приходил в Башню сам. Он узнавал новости из первых рук, координировал действия групп, по-прежнему разыгрывающих противостояние, тоже из рук в руки. Вмешивать во все это лишних людей было совершенно неуместно, Стивен был готов оказать все возможное противодействие захватчику, с максимальной отдачей. Вот только для начала надо было этого захватчика вычислить… Роджерс ждал, делал, все что мог, и ждал шага вперед в этой необъявленной войне, шага, который он сам сделать не мог, он нуждался в успехе ученых.
К слову, об ученых. Стивен искренне сожалел тому, как подкосила Старка вся эта ситуация с Актом, искренне и молча, неподвижно, не разговаривая о том, что происходило, почему, и кто виноват, не озвучивая ничего и стараясь придерживаться дистанции. Это было что-то вроде оцепенения, когда понимаешь, что одно лишнее движение может нарушить хрупкое равновесие, и все испортится окончательно. Проведение банальных аналогий подталкивало к неутешительным выводам, дистанция, которую так старательно не нарушал Роджерс, больше всего походила на “знакомые”. Старк, похоже, вел себя почти так же, вот только время от времени что-то проскальзывало в разговоре, “как раньше”. То самое, по которому скучали не только Роджерс и Тони, но и все те, кто остался от Мстителей, и вынужден был находиться по разные стороны баррикад. И Стивен радовался, что что-то не разрушенное между ними осталось, какая-то степень доверия, позволявшая Старку, как сегодня, сливать на его голову ушат информации, из которой Роджерс способен понять и осмыслить хорошо если две трети.
Стивен кивал, кивал и следовал за торопящимся Тони, он растворялся в неконтролируемом потоке чужих мыслей, стремительном и многовариантном, растворялся и тоже начинал видеть варианты развития событий, шансы. Ближайшее будущее, прежде размытое и замутненное туманом, приобретало отчетливые и, главное  —  допустимые формы. Ему этого не хватало.
Новость от Пима сама по себе была важным событием, кроме того, Старк был ею так взбудоражен, что Роджерс тоже невольно проникался каким-то томительным нетерпением, ожиданием правды. Совсем скоро они смогут выяснить, сколько скруллов вокруг, где их искать…
Кэп прихватил с собой щит, с тех пор, как Бартон вернул ему костюм, он с ним практически не расставался. Мария Хилл сдержала слово и перемирие действовало, в лабораторию Пима их пропустили без лишних вопросов, его, Старка, ЩИТ, Стив на мгновение ощутил облегчение, слабое, тут же растаявшее без следа. Капитан теперь мало кого интересовал, как преступник, но внимание Роджерса с вооруженной охраны почти сразу же переключилось на лаборатории, в которые его так торопливо тянул Старк. Кэп окидывал взглядом это помещение, впечатляющих размеров зал с суперкомпьютерами, голографическими и не только мониторами, столами с образцами, колбами, сосудами, герметичными блоками, внутри которых происходили какие-то реакции… Вотчина безумцев, которые осмелились клонировать бога. Она могла принести спасение, решение проблемы со скруллами, могла, когда-то, теоретически, в будущем. Но сейчас и всегда она являла собой угрозу.
Ощущение опасности прочно угнездилось где-то по центру грудной клетки. Роджерс шел за Старком, таким вдохновленным, без брони, он был здесь как дома, да что там, дома, разделить это ощущение комфорта не получалось, наоборот, диссонанс лишь усиливал тревогу.
  —  Хэнк,  —  жесткие губы изогнулись в вежливой усмешке, Роджерс приветствовал ученого кивком, кажется, он не видел его с тех пор, как… Не видел месяцы, может, полгода, лучше бы еще столько же не видел: он все еще не мог понять, как, как этот человек мог с такой отвагой преступать все допустимые нормы. Старк их тоже преступал, однако он свое получил, сколько его ребер трещало под кулаками Роджерса в тот день после бойни, сколько людей до этого плюнули ему в лицо. А Пим  —  нет, Роджерс не собирался об этом забывать, и это отлично читалось в его взгляде.