Люди часто совершают действия, на первый взгляд странные, нелогичные и даже безумные. Такие, за которые получить осуждение или насмешку - проще простого, потому что лишь единицы решаются хоть изредка смотреть на других иначе, чем диктует собственный опыт и привитые обществом нормы.
А Стивен Роджерс всегда вставал очень рано.
Как это связано?
Не то, чтобы ранние подъемы Роджерса были чем-то предосудительными - это уж кому как. Просто сегодня Стивен первым делом совершил то, что на первый взгляд было чистейшей воды глупостью. И на второй взгляд тоже было глупостью. И вообще - было странным, возмутительно странным.
Он пожаловал в гости к Марии Хилл.
К той, от которой не так давно удирал со всем пылом своего справедливого гнева и со всем умением - что уж там.
И вот же - сам явился. Убивать? Нет, ни в коем случае.
И что вы скажете, как такое прокомментируете?
Совсем старикан рехнулся?
Скорее всего, так вам и покажется.
Однако Роджерс был кем угодно, но только не сумасшедшим. Этот утренний визит имел свои цели - сформулированные только лишь мысленно и пока еще не облекшиеся в доступные четкие фразы, потому что для Стивена то, о чем он хотел поговорить с Марией, было темой одновременно важной и щекотливой и подхода требовало взвешенного и осторожного.
Сегодня он, как обычно, после утренних водных процедур и комплекса разогревающих упражнений, отправился на пробежку как один из десятков энтузиастов бега, которых только и встретишь в такое время на притихших, но уже готовых к новому сумасшедшему дню, улицах.
Когда ты находишься в бегах, сохранить свои привычки неизменными - задача сложная, поэтому Стивен взял себе за правило менять маршруты утренних пробежек каждый день, спонтанно. При этом он не только бегал, но и исследовал кварталы, выстраивая в своей голове четкую карту местности. Еще он думал о сложившейся ситуации, искал наилучшие пути выхода из нее.
Думалось на бегу замечательно.
Этот маршрут был продуман заранее, в отличие от всех остальных. Стивен даже побывал в нужном здании накануне -  переодевшись электриком он почти беспрепятственно прошелся по этажам.
Охранники, которые одним своим присутствием указывали на место пребывания Марии, придирчиво, но с ленцой, проверили его чемодан с инструментами. Роджерс осуждающе, как-то по-стариковски, поджимал на это губы - ох уж этот синдром всемогущего копа - если тебя называют в чем-то лучшим, это еще не значит, что ты таков и есть и уже можно расслабиться. Но у Стивена не было тогда  с собой ничего подозрительного (кроме его лица, которое почему-то не особенно пристально изучали, сосредоточившись на потрошении внушительного вместилища инструментария).
Итогом этого "визита вежливости" и почти бессонной ночи, отданной размышлениям и планам, стало то, что сейчас Капитан скромно устроился на стуле, приставленном к стене у окна, и очень серьезно, почти не мигая, изучал Марию. Женщина выглядела... нездорово, но все равно оставалась сильной и собранной, что Роджерсу всегда весьма импонировало.
Заметив реакцию Хилл на себя, он не делал попыток приблизиться к ней и даже старался лишний раз не шевелиться, чтобы не спровоцировать, только медленно поднял вверх руки, демонстрируя безоружность и свои мирные намерения.
- Прошу прощения, что без приглашения - я ненадолго. Мы не очень хорошо расстались, - Роджерс скованно ухмыльнулся - это должно было выглядеть как шутка, но он же такой типичный солдафон и с юмором не особо дружит, так что шутки у него от забора и до обеда...
- Но поговорить я хочу не об этом.
"И даже не об этом вашем потешном акте..."

Кэп смотрит на Марию Хилл и чувствует себя человеком, который решил пробить стену собственным лбом - рука даже тянется почесать многострадальную часть черепной коробки. Сколько же его лоб страдал в прямом и переносном смысле? Эти страдания даже не всегда имели смысл, но Стивен продолжал долбиться в стены, пытаясь проделывать двери там, где они не предусмотрены. Чтобы тем, кто пойдет следом, было удобнее - цель достойная, как раз по Капитану.
Хотел ли он разговаривать с директором Хилл - не особо. По крайней мере, не сейчас, не на этом отрезке времени. Сейчас все они слишком радикальны для бесед по делу. По любому делу.
Тем не менее, он здесь. Хотя вряд ли риск от проникновения в апартаменты директора был сопоставим с тем, что Роджерс собирался сказать Марии. Это был в первую очередь показательный акт, призванный показать кое-кому, слишком ослепленному иллюзией собственной правоты, что контролировать все невозможно. Это очень опасное заблуждение.
Директор смотрела на Стивена с явной опаской и была права.
Смог бы он убить Хилл? Смог бы. Только для этого нужны были веские причины. Более веские, чем собственная безопасность. Убил бы - в виде акта милосердия к безумцу, который опасен себе и окружающим. Но дело в том, что Мария не была безумной - она прекрасно осознавала свои действия и Стивен не верил, что не имела представления о том, к чему может придти - как минимум они обязаны просчитывать все возможные варианты. А это означало, что она, Старк и иже с ними должны будут отвечать не перед Капитаном Америка, а перед законом и перед людьми, которых они собственной волей низвели до положения вещей. Оружия. Сколько раз за последнее время он слышал о том, что сверх-люди это оружие?
Стивен Роджерс редко испытывал страх, но теперь ему все чаще становилось страшно. Что он пропустил в своей жизни, что просмотрел и куда вообще он смотрел, если не заметил в людях, которым доверял настолько густой и раскидистой поросли специецизма? Откуда в них это вообще? У тех, кто по долгу службы сталкивается со всеми видами мутантов и обязан знать, что они не только обладатели сверх-возможностей но и обычные люди во всем остальном? Но тем не менее, они старательно, как попугайчики, повторяют одно и то же: мутанты-опасно-оружие. И старательно игнорируют тот факт, что один, самый обычный человек, но с исключительно тугим кошельком, может быть опаснее отряда сильных мутантов? И тем не менее, они готовы легализовать мутантов как оружие и дать карт-бланш упомянутым людям с тугими кошельками на создание частных армий из сверх-людей. Если сейчас за это еще не гладят по буйным головушкам, то вскоре невозможно будет птичке клювик подточить - все будет в рамках закона. А что? По факту - охранное агентство, а по сути - убийцы в законе. Это даже не ново. И ничего не меняет по сути. Только превращает в ад жизни тех мутантов, кто не хочет и не может быть оружием. А таких, как ни крути, большинство. Неужели это так неочевидно?
Чего еще он  не заметил? Чего завтра им не будет хватать для насаждения всеобщего блага и чем они будут ублажать чудовище по имени Страх, без того раскормленное до безобразия? Чьим младенцам будут разбивать головы об угол в угоду беснующейся толпе, в которой нет личностей, только лишь движимые животным ужасом существа, желающие непременно выжить, даже на груде мертвых тел?
От мыслей болела голова и мозг пух под железобетонным лбом Капитана.
Он рассматривал Марию так, словно видел ее в первый раз. В какой-то мере так и было. Так Стивен смотрел на женщину впервые. Сейчас ему больше всего хотелось понять, когда она была реальной и была ли, ведь в жизни всегда или чаще всего бывает так, что продвигаясь вверх по социальной и карьерной лестнице человек изменяется до неузнаваемости, выпуская наружу своих демонов лишь тогда,  когда наиболее уверен в собственных силах.
Поэтому Роджерс смотрел внимательно, хотя это было невежливо и даже неприлично в какой-то мере.
От напитков Капитан отказался - не ел во время своих утренних экзерсисов и некоторое время после. Но не только поэтому. Стивен не был приверженцем поп-культуры - дитя прошлого века, он сам состоял из привычек и взглядов, выпестованных тем тяжелым временем. Так вот, один из расхожих взглядов того времени предписывал людям не принимать пищи в доме врага. Сейчас народ не гнушался перекусить вместе с тем, кого презирает, но Роджерс помнил и сознательно не выпил бы в доме Марии даже стакан воды, даже умирай он от жажды. Не потому, что Хилл могла отравить его, а потому что он не собирался делать вид, что директор не враг ему. И таким образом напоминал себе и ей о существующем положении дел.
- Я помешал Вам завтракать. Неловко вышло - еще раз прошу прощения. Но я подожду. Вам необходимо съесть что-нибудь.

Отредактировано Steven Rogers (2015-07-10 13:45:10)

Роджерс не смог сдержать кривой улыбки или скорее даже гримасы, на улыбку мало похожей, но обозначающей именно ее.
Мой визит важен? Я почти тронут, но дипломат из меня не ахти, поэтому ритуальные танцы считаю оконченными.
После разморозки и возвращения в строй Капитану приходилось ко многому привыкать, с еще большим - свыкаться. Одной из таких вещей стало отношение к женщинам. Если раньше они были больше красивой наградой для героя, лишь изредка показывали свою силу и ум, больше с помощью коварства, то теперь Стивен научился видеть в них равных себе во всем. Потому что теперь проявление слабости могло стоить жизни, а то, что раньше считалось нормой, могло обернуться тюрьмой. Женщины в этом обществе получили свое признание и оказались более изощренными в жестокости, что стало сюрпризом не из приятных, хотя в остальном Роджерс был солидарен с прекрасной половиной в их стремлении к равным правам - они того стоили, и могли делать многое не только наравне, но и лучше мужчин.
Поначалу приходилось себе напоминать, что галантность более уместна на танцах, а не на поле боя, теперь же нужды в том не было. Добровольных помощниц, делающих это более продуктивно, оказалась даже больше, чем надо.
Стивену не составляло труда видеть в Марии опасного и достойного противника. Это было легче, чем в случае с кем-либо другим.
Директор Хилл была женщиной необыкновенной. Умной, сильной, вызывающей заслуженное уважение и столь же заслуженную ненависть. Она чем-то напоминала кошку, в то время как Роджерс был скорее псом. Хорошо воспитанным, вымуштрованным сторожевым псом, который стал ненужен хозяину, но в конце концов самостоятельно нашедшим себе территорию для охраны и теперь добровольно готовый отдать жизнь ради того, чтобы ни один чужак не пересек установленных границ. Пес молчаливый, который прежде скалит зубы, а если бросается, то с одной целью - перегрызть врагу глотку.
Капитану можно было ничего не говорить вообще. Если бы ему требовалось персонифицировать свою ненависть, то он мог бы просто молча посмотреть на Марию и уйти. Тратить время, которое, как известно, бесценно, на препирательства с Хилл Стивену не хотелось. Это имело бы смысл только в одном случае. Вот был бы Роджерс психиатром, а Мария - пациентом...
А так...
Роджерс медленно поднялся и двинулся к выходу.
- Мой визит предполагался коротким, но я могу еще сократить его, до совершенного минимума.
Капитан старался держаться подальше от напряженной женщины, показывая, что первым не нападет. Он и не собирался. Ни нападать самому, ни провоцировать нападения. Другое дело, что Капитан прекрасно понимал, что в чрезвычайном рвении, тех, кто встал в оппозицию к Акту, в покое не оставят. Собственно, поэтому Кэп и пожаловал в этот час к директору.
- А диалог, которого у нас не получится в любом случае, я сокращу до монолога. Директор Хилл, я знаю, где Вы отчаянно мечтаете видеть меня и всех, кто не проникся вашими идеями идеального цирка. Посему я хочу предупредить Вас лично - если кому-нибудь из тех, чья вина состоит лишь в том, что они посмели иметь мнение, расходящееся с вашим, будет причинен вред, даже минимальный - храни Вас Господь. На этом, собственно, все.
Капитан двинулся к выходу спокойно, что могло означать лишь одно...
- К слову - я слегка обидел ваших сторожей, Мария, не обессудьте. Они живы и даже смогут встать в строй со временем. Когда Вам откомандируют новых, попросите, чтобы присылали не только исполнительных, но и умных. Смена охраны произойдет... - Стивен бросил взгляд на стенные часы, - Через тридцать две минуты, Вы успеете позавтракать.
Роджерс прекрасно понимал, что рискует. Он не знал, есть ли у Марии под рукой оружие, но судя по тому, что она не двигалась с места и напряженно старалась не смотреть в определенное место, что-то там было, может и сигнализация. Но в таком случае - увы, женщине никто не помог бы. Охранники действительно были живы, но бесполезны.
Дверь с той стороны Роджерс прикрыл аккуратно, очень тихо,  и не привлекая к себе лишнего внимания отправился по своим делам, которых хватало.
Капитан шел неторопливо, при этом выглядел расслабленным, ушедшим в себя. Со стороны знающих могло бы показаться, что он играет с судьбой, дразнит ее, остальные, случайные свидетели, видели просто еще одного человека, вышедшего на пробежку или возвращающегося с нее, непримечательного и незапоминающегося.
Все было так и не так одновременно. Роджерс все же был напряжен и ожидал подвоха каждое мгновение, но он учел фактор времени и знал, что даже если Хилл вызовет группу быстрого реагирования, у него будет как минимум пять минут, чтобы потеряться для них, пусть и передвигаясь неспешной трусцой.

Отредактировано Steven Rogers (2015-07-11 17:17:02)